Читати книгу - "Фольклорно-етнографічні нариси та статті, Свидницький А. П."

можно, близ воды. В Ольгопольском, в Гайсинском, Брацлавском и других уездах, к Волыни, даже нет слова русалка. 30 В Гетманщине, вместо русал, существует другой праздник - ро́зигри («Полт[авские] губ[ернские] ве[домости]», № 25, 1861 г.), который отбывается одними жінка́ми и в тот же самый день. Если бы было возможно определить границы, за которые не выходит известное празднование, обычай и т. п., то можно было бы узнать и границы, в которых жил тот или другой народец.

Раздробление этих народцев, вместе с другими обстоятельствами, наложило особенную печать на разные местности и способствовало к образованию новых различий в нашей народности, изгладив некоторые признаки единства и создав новые, не существовавшие прежде, оттенки. Отсюда произошли те именно особенности, по которым мы одни других (справедливо или несправедливо) дразним разными именами. Так гетманцы 31 дразнят подолян недо́ляшками, а подоляне гетманцев - московськими недо́ломками и т. п. Даже жители маленького пространства, иногда и одного города, имеют свои прозвища, и не всегда по особенно важным признакам, тем не менее по признакам, бросающимся в глаза. На Подолии, напр., бужане 32 дразнят мазу́рами 33 (ма́зур - мазури, а мазурі по-тамошнему то же, что в Гетманщине щурі) тех крестьян, которые исповедуют католическую веру. И там же дразнят віштяка́ми тех, кто живет ближе к Каменцу, по их обычаю кричат ві́штя, погоняя лошадей. Любечан (г. Любеч) их соседи и кияне передразнивают заимствованной от них же фразою: «Мы люди торговые, народ промышленный». В этом прозвище немаловажную роль играет местное наречие, на котором говорят любечане. Для любечан нет большей обиды, как вопросы: «Почо́му кі́зка? Як пізна́ти, чи жи́рна коза́?» и т. п. Вообще при любечанине заговорить о торговле козами - значит обижать его. 34

Все это, вместе взятое, делает необходимыми частные описания разных местностей нашего края. Без таких специальных трудов мы никогда не будем обладать знанием его и его особенностей. Полнота, очевидно, должна быть непременным условием этих работ, потому что они должны служить материалом для будущих исследований и заменять личное наблюдение читателя. Но и не совсем полные работы не могут быть признаны совершенно бесполезными по той причине, что лучше что-нибудь, чем ничего, лишь бы это что́-нибудь в самом деле проливало свет на избранный уголок. Но в этом случае должны быть описываемы если не все, то зато главные особенности.

Специальным этнографическим трудом в глазах наших и самого издателя является «Быт подолян». Г. Шейковский намерен ознакомить с бытом подолян особенными статьями, дополняя их материалами, сюда относящимися. Здесь, говорит он, найдут себе место песни, сказки, пословицы, поговорки, поверья, загадки, анекдоты, фацеции (т. е. нісенітниці) и т. п. Так как эти «материалы» будут обнародованы на том языке, которым говорят подоляне, то «Быт подолян» будет иметь важность «и для разрабатывающих южнорусский язык в филологическом отношении».

Как видим, цель издания «Быта подолян» обширна; но одной задачи недостаточно для того, чтобы труд вышел полезным (нередко на самом деле все оканчивается одним намерением). К сожалению, «Быт подолян» - то же, что гра́йморе в мищи́ні. 35 Прежде всего бросается в глаза чрезвычайная неполнота фактов и какая-то странная уверенность автора в непреложности своего взгляда. Кажется, будто Шейковский имел в виду только обнародовать свои личные выводы, а не изобразить, как говорит, картину быта подолян. Очень может быть, что я имел бы другое мнение об издании г. Шейковского, если бы познакомился с подолянами только по этому изданию, а не лицом к лицу, будучи сам подолянином. Теперь же, при знакомстве с подолянами не по книгам, я не могу быть им доволен и долгом для себя считаю пополнить труд г. Шейковского и кое-что в нем поисправить.

Г. Шейковский начал свое издание с гаївок 36 по той только причине, как говорит сам, что у наших исследователей народного быта гаївки не описаны. Но разве одни гаївки не описаны? Где у нас хоть что-нибудь о народных парубо́чих играх на великдень? 37 Где у нас хоть слово про колодії? 38 Да мало ли чего не описано! Что́ касается великодня, то гаївкам предшествует обычай віддава́ти колодки, 39 вместе с гаївками идут парубо́чі игры; надо было поэтому начинать не с середины, а с начала - с того самого начала, где замечается уже великдень. Так следовало бы поступить тогда, если бы великдень был началом и концом задуманного издания. Но преднамерившись описать быт вообще - полный быт, следовало бы доискаться того общего пункта, откуда, как из клубка, развиваются все празднования. Такой начальный пункт преднамеренно должен быть и есть на самом деле; потому что народные празднества - остаток религии наших предков и не могли быть натыканы в году, как тычки на огороде, без всякой связи между собою. В противном случае, религия наших предков была бы непоследовательна. Такого недостатка не может быть в религиях, как творении целого народа, а не одной личности. И в самом деле, народные празднования так тесно вяжутся одно с другим, идут целый год в такой строгой последовательности. Стоит только посмотреть на них не поодиночке, а обнять взглядом весь их годовой круг. Не обратив на это внимания, г. Шейковский нашелся вынужденным предпослать всему общие места и под влиянием университетских лекций археологии профессора П. 40 толкует о разных культах. Все это так; все это правда; но в «Быте подолян» всему этому не стоило бы давать места: это археология, а не быт. Оттого г. Шейковский и перескочил от гаївок на похороны...

Но принимаясь дополнять издание г. Шейковского, без всяких задних мыслей, я должен предупредить читателей, что не имею никаких источников и буду писать