Читати книгу - "Таємниця Михайла Грушевського"

Полум’яний марксист Винниченко та його національна, соціалістична та «робітнича» партія забули при цьому сформулювати і для себе, і для людей відповіді на два простих питання. Перше: як утворити «однородно-соціалістичний», а людською мовою кажучи – «радикально-лівацький», уряд із тими «окраїнами» (наприклад, Фінляндією або Кубанню), де ультраліваків пробільшовицького ґатунку або не було, або де їх майже ніхто не підтримував? Друге: як можна створити «однорідний» та ще й «соціалістичний» уряд із представників «окраїн», якісно відмінних, несумісних, наприклад, за своєю соціальною структурою? Адже і донський, і кубанський устрій з давніх-давен був не чим іншим, як «вузькостановою демократією»[255], і змінити цей порядок речей не зміг, за абсолютною неможливістю, навіть романовський режим. Натомість устрій новопроголошеної УНР інакше як «охлократичним» назвати не можна. А «охлократія» і «демократія», нехай і «вузькостанова», – політичні системи принципово несумісні. І відомо це стало не в 1917 р., а тисячі за дві років до того, нехай навіть і з недосконалих, як за сучасними мірками, розвідок Платона та Аристотеля.

А що ці мислителі, судячи з того, що ми знаємо на 2009 р., для Винниченка авторитетами не були, надамо слово іншим. Більш гідним, тим більше, що голова ГС сам їх такими визнав.

Грудень

Спроби творення націонал-соціалістичної федерації

Уже на початку грудня уповноважені Генерального секретаріату та голови УЦР Є. Онацький та М. Галаган для виконання відповідного доручення персонально Грушевського та Генсекретаріату як колективного органу вступили в переговори про утворення загальноросійського федеративного уряду із Південно-Східним союзом, який об’єднував автономні утворення Кубані та Області Всевеликого війська Донського.

Місія Євгена Онацького

Перший безпосередній учасник процесу – Євген Дометійович Онацький, 24 роки, студент історико-філософського факультету Університету Св. Володимира, український есер, у 1917 р. завідувач секретаріату УЦР, залишив нам у спадок такі відомості.

Останнього жовтневого дня 1917 р. він відбув в офіційне відрядження для проведення переговорів з політичним керівництвом Області війська Донського. У своєму «Отчете о переговорах по поручению Центральной Рады с представителями казачьих войск в Екатеринославе и Новочеркасске. Ноябрь 1917 г.» він (подаємо мовою оригіналу) писав:

«31 октября с. г. выехал я по поручению Президиума Центральной Рады в Екатеринодар с специальною миссиею выяснить, насколько казачество стоит на почве действительной федерации и хочет полной свободы внутреннего управления в каждой из областей будущей Федеративной России, или же оно, как писали в газетах и как заявляли некоторые члены общеказачьего фронтового съезда, намерено заводить свой порядок не только в областях казачьих, но и поза ними, в частности на Украине.

По дороге из газет узнал я, что Объединенное Правительство, как его называли, находится в Новочеркасске. Известив об этом телеграммою Центральную Раду, я повернул в Новочеркасск.

Первый день прошел в подыскании квартиры и знакомстве с городом и его настроениями. Насколько мог судить по отдельным разговорам, по заметкам местных газет, настроение для Центральной Рады было довольно неблагоприятно.

В «Вольному Доні» за 3 листопада поміщено було офіціальний рапорт козачьего комісара, який заставлено було з’їздом в Київі (прізвище нерозбірливе. – Д. Я.) з 2-го листопаду в котрому говорилося, що вся влада перейшла до рук Центральної Ради, котра під час повстання гарнізону в Київі поводилась «двусмысленно». На слідуючий день в тім же «Вольнім Доні» з’явилося интерв’ю з членом з’їзду Бондаренко, в котрому також говорилося про «двусмысленное поведение» Рады, а также что Центр. Рада уклонялась от решительных действий. Считая своим долгом Члена Центр. Рады подобных выражений в официальных органах Донского Правительства, я написал письмо в редакцию «Вольного Дону», в котором осветил в должной мере политику Центральной Рады, разсказал об образовании Краевого Комитета, о политике Штаба Киевского Округа, разгром Совета Солд. Депутатов и т. д.

Однако редактор заявил мне, что письмо, возможно, не будет напечатано. На мой протест с указанием на то, что письмо является официальным опровержением официального лица, я получил ответ, что теперь такое время, когда и официальные письма могут не быть напечатаны. В дальнейшей беседе обнаружилась крайняя неосведомленность, или (нрзб. – Д. Я.) осведомленность известного порядка Редакции в украинском вопросе.

Первый мой визит в почти официальное учреждение донского Правительства произвел довольно неприятное впечатление.

Отсюда я направился к помощнику наказного атамана войска Донского Богаевскому, который, как мне было известно, был условно (нрзб. —Д. Я.) избран от Донского войска в состав Правительства Юго-Восточной Федерации.

Богаевский производит чрезвычайно симпатичное впечатление как человек своею простотою и прямотою, но как политик, он, возможно, может быть одним из наших врагов, как противник Федерации. Правда, в ответ на мое замечание, что мне известны его отрицательные взгляды на федеративное строительство, Богаевскийс живостью заметил, что он далеко не враг федерации, скорее, напротив, но он думает, что понятие федерации должно еще отстояться, что оно слишком неглубоко еще проникло в народ и т. д. Если кого можно назвать противником федерации, то это Каледин, который, действительно, далеко не сторонник ея. На мой вопрос, как мыслит Донское Козачество свои отношения к Украине, Богаевскийсказал, что по его убеждению, Козачеству с Украиной безусловно по дороге, но, применяя современную формулу, «постольку-поскольку», по дороге настолько, насколько Украина задалась целью спасения России и борьбы с большевизмом. В этом нам несомненно по дороге, но не дальше…

Для того же, чтобы мы могли итти («слитно»? – Д. Я.) рука об руку, между нами все должно быть ясно, совершенно ясно, чтобы не было никаких недомолвок. И он выразил убеждение, что в дальнейших наших беседах все будет совершенно ясно и почвы для недоразумений не останется… (И это тем более, что донцы, которые составляют чуть ли не половину («всіх»? – Д. Я.) казачьих войск, хотят играть решающее значение и решения будут приниматься ими если не все, то в большинстве (нрзб. – Д. Я.).

К сожалению, принужден вскоре выехать из Новочеркасска и не мог более вести беседы по этому поводу.

От Богаевского я узнал, что правительство Юго-Восточной Федерации еще не сорганизовано, что прислали своих представителей только войска Терека, Донское, Астраханское да Кубанское (временно) и Калмыки, что представители войск Оренбургского и Уральского находятся в пути, а Кубань и Горцы еще не выбрали, а Макаренко временно избран от Кубани, уехал в день нашего разговора.

Тем не менее я решил поговорить с теми членами Правительства, которые находились в Новочеркасске, и вечером отправился во Дворец Атамана, где они помещались. Здесь я увидел представителей Астраханского войска и Калмыков, с которыми я почувствовал себя