Читати книгу - "Том 3"

Орест (припадает к ней)

Люба!.. Люба!.. Что с тобой?.. Боже мой! Она без чувств!.. Я убил ее!.. Люба, Люба, что с тобой? Приди в себя!.. Люба!

Любовь (приходит в себя)

Ах, я лежу? (Бьістро и легко подымается.) Ты зачем бросил меня на пол? Вот какой ты!

Орест

Тебе лучше, дорогая? Что с тобой было, Люба? Как ты себя чувствуешь?

Любовь

Э, пустяки! Мне так хорошо! Я так счастлива! (Бро-сается ему на шею.) И ты счастлив — правда?

Орест

Правда, моє счастье, моя жизнь! Но когда же мы будем навсегда вместе? Когда ты назовешь меня своим перед всеми?

Орест

Нет, милая, не шути! Скажи! До шуток ли теперь? Любовь

Какие тут шутки? Нас уже давно ждут... Ах, постой, ведь я еще не одета! Но это ничего, я сейчас!.. Минуточ-ку, минуточку... (Бежит на веранду, останавливается, оглядывается и посылает Оресту воздушный поцёлуй.) В одно мгновенье, моя любовь!.. Тетя Липа, тетя Липа! Где моє белое платье?

(Исчезает в дверях.)

Орест /

Что ты, Люба? (Бежит к двери. Любовь бистро за-хлопивает и запирает дверь, слишен ее голос: «Тебе нельзя! Жених не должен входить, когда невеста соби-рается к венцу!» Орест стучит в дверь, ему никто не от-воряет. Он бежит к левой даче.) Сергей Петрович!.. Алек-сандра Викторовпа!.. Кто-пибудь, ради бога! Помогите!.. (Вбегает в дверь, потом возвращается.) Никого нет! О господи!.. (Опять стучится в дверь правой дачи на-прасноу потом забегает за дачу, слышно стук там.) •

ВЫХОД 9

Любовь, в белом пеньюаре, волосы распущены, в руках шляпа амазонка с длинной черной вуалью. Олимпиада Ивановна спешит за ней в испуге.

Олимпиада Ивановна

Любочка! Что ты, что тьі?.. Ах, что с тобой?..

Любовь

Белой не нашла, все равно, теперь черное в моде. (От-ривает от шляпы вуаль, шляпу бросает. Рвет цветы и вместе с вуалью надевает их на голову.) С живьіми цве-тами оригинальнее будет!

ВЫХОД 10

Саня, Милевский, Олимпиада Ивановна, Орест, Любовь.

Саня

(увидя Любу у остановилась пораженная)

Что это такое?

Олимпиада Ивановна Ах, не знаю!.. Что-то ужаспое!..

Орест (к Милевскому)

Где доктор? Где доктор?.. Скорее!..

Саня хватает Милевского за руку. Милевский

Он там, на берегу.

Олимпиада Ивановна Пойду скорее за ним! Может быть, что-нибудь... (Уходит.)

Любовь

Я готова! Только роль повторю; после свадьбы мой дебют. (Идет на веранду u декламирует монолог Джуль-етты.)

Быстрее мчитесь, огненные кони,

К жилищу Феба! О, когда б возница,

Такой как Фаэтон, вас гнал на запад,

Ночь облачная вдруг бы наступила.

Приди, ночь кроткая, с покровом темным Матрона строгая, вся в черном. Ночь, приди! Приди, Ромео! Ты мой день полночный!

Ты будешь так белеть на крыльях ночи,

Как первый снег на ворона крыле.

О мой Ромео!

(Бросается с веранди, обнимает Ореста.) Пойдем, пойдем, пора!

Орест (хватает ее за руки)

Люба! Я тебя провожу в комнаты... Успокойся, ты больпа!..

Любовь

Ай, оставь мой руки! Прочь, я сама тебя не хочу! Злой какой! Бери себе Саню! (Вырывается, бистро идет к Сане, берет ее за плечи и тдлкает к Оресту.) Це-луйтесь!

Саия

Ах, помогите!

(Уходит в свою дачу и захлопывает дверь.)

Любовь

(Милевскому)

Как это я до сих пор не замечала, что у вас такиѳ красивые усы? (Берет его лицо руками и поворачивает к себе.) Только жаль, что от них черные мотыльки на руке остаются. Часто ваша жопа моет ручки? (Смеется.) Как это вы говорили: любовь — это балерина! Значит, я — балерина.

(Срывает с голови вуальг машет им над головой, бросает и подхватывает цветы, танцует, бистро кружась. Пробе-гая мимо Ореста, умишленно задевает его вуалью. Орест хочет ее удержать, но она ловко уклоняется и взбегает

на веранду.)

Милевский

Может быть, ей падо дать что-либудь для успокое-ния?.. Пойду поищу капель.

(Уходит в свою дачу.)

ВЫХОД 11

Любовь, Орест, доктор входит справа сОлимпиадой И в а -

н о в н о й.

Любовь

А, Яков Григорьевич! Станьте там! (Указивает место перед крильцом.) Я с вас нарисую Гиппократа, Сократа, а вы, тетя Липа, будете Ксантиппой. Ха-ха-ха! Не хо-тите? (Берет большую кисть, бистро мажет ею по до-щечке, потом бросает ящик на землю; краски и кисти рассьіпаются.) Песок прилипнет, и это будет основним тоном, а то Крицкий говорит, что миє недостает основ. А я ему говорила, что я Жанна д’Арк (с величественньїм жестом): «Гори, сияй, святая орифламма!»

Доктор (подходит к ней, берет за руку)

Любовь Александровна, как вы теперь себя чувст-вуете? Утром вы жал овал ись на головную боль, а теперь вам лучше?

Любовь

(весело)

О боже мой, и тут болит, и тут, и тут. (Указьівает на голову, на руки, быстрым, дрожащим жестом проводит руками по всему телу.) Но это ничего, nur ein кгапкег Mensch ist Mensch! Ступайте спать, я вас не удерживаю.

Доктор (Олимпиаде Ивановне)

Подите, нриготовьте холодную ванну.

Олимпиада Ивановна уходит вправо.

Любовь

А, заговор!.. Отравить меня хотят? Говорят, что я с ума сопша!

(Кричит и плачет.)

Орест

Люба!

Любовь (толкает его)

Уйди! (Подбегает к доктору и шепчет ему на ухо.) Я ему не верю, у него mania grandiosa; он думает, что он Данте, а вот я ему на зло. Слушайте:

В синем небе тучки золотые тают,

Звезды не сияют.

Над водою быстро ласточка взвилася,

В небо унеслася.

Здесь в хрустальном сердце золотые грезы,

А шипы — у розы!

(Кокетливо смотрит на Ореста, тот закривает лицо

руками.)

Ха-ха-ха! Завидно! Jalousie d’artiste. (Вдруг обнимает и целует доктора.) Отчего вы, Яков Григорьевич, не женитесь? Вам бы надо жену молоденькую, хорошенькую! (Считает у него на голове волоси.) Один волос, два, три, четыре, э, болыпе, чем у Бисмарка! Они думают, что я... (Трогает себя по лбу, стуча пальцем.) А я всегда была такая,—так веселее, вот я вам расскажу. (Говорит ожи-вленно, с волнением, но напряженньїм выражением лица, как бы вспоминает или ловит нить идей. Тон решитель-ный, убеждающий; речь к кощу все ускоряется.) Я была душой общества, а потом они все так пели, пели... нет, правда, играли... нет, вовсе не то, я им рассказала одну очень смешную историю, а им стало грустно. Смотрите, бот летучая рыбка! Это счастье! А ну, кто скорее?

Быстрр бежит к реке. Орест пересекает ей дорогу и ловит ее