Читати книгу - "Тарас Шевченко та його доба. Том 1"

Року 1846, іюля 25 дня. З С. – Петербурга

П. Куліш, рука власна.

Я желал бы, чтоб это осталось между нами, так, чтоб дома и не знали, каким образом явились Ваши сочинения в Нимеччини!»

Уже в першому своєму листі до Шевченка Куліш повідомляв: «Писал я к Вам два раза из Украины, но, верно, Вы не получили одного моего письма. Я написал первую часть «Украины». Это составит отдельную малороссийскую поэму до Богдана Хмельницкого.

Хмельницкий составит вторую, междоусобия третью, Мазепа и шведчики четвёртую. Знаюшие люди восхищались первою частью и уговорили меня скорее печатать, что я и сделал. «Украина» печатается в Киеве и скоро выйдет в свет. Посылаю Вам 30 билетов. Раздайте, пожалуйста, в Петербурге, а я Вам экземпляры немедленно вышлю. Из своей поездки извлёк я величайшие результаты. Вы это со временем увидите. О гайдамаках написал я прекраснейшие рассказы, которые вместе с другими составили том и будут изданы под заглавием «Малороссийские предания» etc. Вашего дідуся55 я не нашёл в Чигирине. Напишите, что хорошего видели и слышали Вы в Малороссии. Шкода, що не будете в Киев. А мне бы очень пригодилось поговорить с Вами кое о чём.

P. S. Пишу это письмо прихватком. По получении от Вас ответа напишу Вам кой о чём подробно»56.

«Первый историк Украины»

«В течение последующих одиннадцати лет наметившийся таким образом интерес к историзму в творчестве Шевченка, – вважає далі ленінградський історик, – не получил какого-либо развития». А. Д. Марголіс тут же пояснює чому: «На протяжении десяти лет после разгрома Кирилло-Мефодиевского общества имя Шевченко вообще находилось под запретом.

Молчание было нарушено лишь в 1857 году, после Крымской войны и смерти Николая І. В эпилоге к роману «Чёрная рада» П. А. Кулиш назвал Шевченка «первым историком Украины».

Однако ни рецензент реакционного «Маяка» Корсаков, ни корреспондент глашатая официальной народности «Москвитянина» Китченко, ни вставшие в конце 50-х годов во главе украинского национал-либерализма Кулиш и Костомаров – никто из них в действительности даже не приблизился к пониманию историографического значения творческого наследства Шевченка.

Оно было раскрыто позже, в годы первой революционной ситуации в России, руководителями всероссийской революционной демократии.

Методологическая основа подхода русских революционных демократов к оценке творчества Шевченка содержится в крылатых словах А. И. Герцена: «Он тем велик, что он совершенно народный писатель, как наш Кольцов, но имеет гораздо большее значение, чем Кольцов, так как Шевченко также политический деятель и явился борцом за свободу».

Сучасник поета Микола Платонович Огарьов, сподвижник Олександра Івановича Герцена, у передмові до видання «Русская потаенная литература ХІХ века», де містились і праці Т. Г. Шевченка, зазначав: «Украйна проснулась в Шевченке, и – лучшее доказательство, как сила обстоятельств влечёт к самобытности областей и нераздельности союза, – Шевченко, народный в Малороссии, с восторгом принят, как свой, в русской литературе и стал для нас как родной: так много было общего в наших страданиях и так самобытность каждого становится необходимым условием общей свободы»57.

Если на первую книгу Шевченка появилось семь рецензий, то издание его стихов в 1860 году вызвало двенадцать отзывов, среди которых наиболее глубокий принадлежал перу Н. А. Добролюбова и был опубликован в мартовском номере «Современника»58.

Беззаперечно справедливо вважати полум’яного російського революційного демократа Миколу Олександровича Добролюбова гідним попередником і однодумцем М. Г. Чернишевського – незаперечного основоположника наукового шевченкознавства. На підтвердження цього погляду звернімося до наведеного нижче його справді непересічного дослідницького твору, опублікованого у переломному для шевченкознавства 1860 році.

М. О. Добролюбов – перший дослідник історичної спадщини Шевченка

Історичний творчий доробок Тараса Григоровича Шевченка – яскрава й невід’ємна частина його геніальної поетичної творчості, позначеною справжньою народністю та послідовною боротьбою за волю України.

«Немало верного и яркого было сказано о Шевченке и после Добролюбова, – зазначає Ю. Марголіс. – Но до сих пор не утратили и навсегда сохранят своё значение слова гениального русского критика, определявшие главную черту творчества Шевченка – его народность»59. Розширимо наведений вище короткий витяг з принципової за своїми роллю та значенням згаданої статті Миколи Олександровича Добролюбова: «Появление стихотворений Шевченка интересно не для одних только страстных приверженцев малороссийской литературы, но и для всякого любителя истинной поэзии. Его произведения интересуют нас совершенно независимо от старого спора о том, возможна ли малороссийская литература: спор этот относился к литературе книжной, общественной, цивилизованной, – как хотите называйте, – но во всяком случае, к литературе искусственной, а стихотворения Шевченка именно тем и отличаются, что ничего искусственного в них нет. Конечно, по-малороссийски не выйдет хорошо «Онегин» или «Герой нашего времени» так же, как не выйдут статьи г. Безобразова60 об аристократии или статьи г-жи Тур61 о французском обществе.

Добролюбов про спорідненість української та російської мов

Конечно, все эти статьи можно перевести на малороссийский язык, но считать этот язык действительным малороссийским будет великое заблуждение. Те малороссы, которым доступно всё, что занимает Онегина и г-жу Тур, говорят уже почти по-русски, усвоивши весь круг названий предметов, постепенно образовавшийся в русском языке цивилизациею высших классов общества. Настоящие же малороссы, свободные от влияния русского языка, так же чужды языку книжной литературы, как и наши простолюдины. Ведь и у нас язык литературы – собственно не русский, и через сто лет над нами, конечно, будут так же смеяться, как мы теперь смеёмся над языком ассамблей петровского времени. Но у нас бестолковая смесь организовалась довольно скоро и составила то, что мы теперь называем языком образованного общества… книжные понятия и слова, хотя и не прошли в народ, но всё-таки захватили у нас довольно значительную часть общества и проникли в законодательство. В Малороссии эта масса общества, занятого литературным языком, несравненно меньше, да и нет им и такой нужды перевёртывать на свой лад каждое название вновь являющегося у них предмета: они получают это название не из какого-нибудь латинского языка, – где уж, как ни бейся, а надобно «us» отбросить и дать слову своё склонение, – а из языка родственного, имеющего почти те же формы. Таким образом, слова, принятые в русском, целиком входят в малороссийский язык, и случается встречать такие малороссийские статьи, в которых почти только що, аж, бо, чи и тому