Читати книгу - "Том 6"

Молоділе и старые ткачи (удерживают его). Виттих, да ты с ума сошел.

Кутче (поднимается, лицо его бледнеет. Говоря сле-дующие слова, он понемногу пододвигается к двери. Чем больше к ней приближается, тем смелее становится. По-следние слова он говорит уж на пороге и, кончив свою речь, тотчас же исчезает). Ты чего ко мне пристал? Что тебе от меня нужно? Разговаривать с тобой мне не о чем! Мне надо поговорить со здешпими ткачами. Я тебе ни-чего не сделал. До тебя мне пет никакого дела. А ткачам я должен передать вот что: господин исправник велел мне запретить вам петь эту песню— песню Дрейсигера, или как вы ее там называете. И если этот галдеж на ули-цах не прекратится, то г[осподин] исправник позаботится о том, чтобы всех вас усадить в тюрьму. Там у вас будет больше покоя и свободного времени, там вы можете петь, сколько вашей душеньке угодно, сидя на хлебе и на воде. (Уходит.)

Виттих (кричит ему вслед). Как он смеет нам что-нибудь запрещать? Захотим кричать — и будем, да так, что окна задрожат и в Рейхепбахе слышно будет. Захотим петь —■ и будем, да так, что дома фабрикантов сва-лятся им на головы и каски на головах у жандармов за-пляшут,— и никому до этого дела нет.

Бекер встает и подает знак, чтобы начинали петь. Он начинает первый. Осталыіые подхватывают.

Есть суд, неправый, злобный суд Для бедняков родной ДОЛИІІЬІ,

Без приговора здесь убьют,

Замучат без причини.

Здесь враг глумится над душой,

А мы молчим лишь терпеливо,

И только сльїшен вздох порой,

Свидетель горя молчаливый.

Хозяин старается остановить пение, но никто его по слушает. Виганд затыкает уши и убегает. Во время пепия слодующего куплета все поднимаются и идут вслед за Виттихом и Бекером, которые кивками и знаками приглашают всех слсдопать за

собой.

Здесь Дрейсигер — палач и князь —

Царит средь бсдности упылой,

Один пирует, веселясь,

Над нашей жалкою могилой.

Так будьте ж прокляты, злодеи,

Пока проклятья мы лишь шлем,

Но час придет — и ваши шеи Веревкой с петлей обовьем.

Большая часть ткачей поет этот куплет уже на улице, только некоторые молодые ткачи еще расплачиваются с хозяипом около стойки. В конце следующего куплета в комнате остаются Вельцель, его жена, его дочь, Хорниг и старый Баумерт.

Напрасны просьбы и молеиья,

. Напрасны жалобы врагам.

«Не хочешь — так умри ж в мученьи»,-^

Ответ голодным беднякам.

Взгляните же на их страданья,

Взгляните же на их нужду,

И если нет в вас сострадаиья,

Не здесь вам место, а в аду.

Да, сострадаиья! Это чувстпо Поймет ли сытый господнії?

Ему понятно лишь искусство Драть десять шкур с рабочих спин.

Вельцель (со спокойным и равнодушньиц видом убирает стакани). Что это они сегодпя словно с цепи сорвались?

Старый Баумерт собирается уходить.

Хорниг, Скажи мне, пожалуйста, Баумерт, что это они затевают?

Старий Баумерт. Они хотят идти к Дрейсиге-ру — пусть-ка он увеличит плату за работу.

Вельцель. Неужто и ты прииимасшь участив в этих глупостях?

Старый Баумерт. Видишь ли, Вельцель, ведь я не один. Молодежь затевает, а старикам отставать не при-ходится. (Уходит, несколько смущенный).

Хорниг (поднимается). Ну, будет чудо, коли дело здесь не дойдет до беды.

Вельцель. И старики туда же тянутся, совсем с ума сошли!

Хорниг. Каждый человек своего добивается!

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Б Є К Є р.

Мориц И ѳ г е р.

Старый Баумерт.

Анзорге.

Дрейсигер.

Пфейфер.

Виттих.

Кутче.

Фрау Дрейсигер.

Киттельгаус, пастор.

Фрау Киттельгаус.

Вейнгольд, кандидат теологии, учитель в доме Дрейсигера.

X е й д е, исправник.

Кучер Иоган.

Старые и молодые ткачи и ткачихи.

Петерсвальдау. Комната в квартиро фабриканта Дрейсигера. Рос-кошное помещение, меблированное весьма неуютно в етиле пер-вой половины девятнадцатого столетия. Потолок, двери и печи белого цвета, рисунок обоев полосатый с мелкими цветочками, холодного, свинцово-серого тона. Мягкая мебель красного дерева с роскошной резьбой обита красной шелковой материей; шкаф-чики и стулья, также красного дерева, распределены следующим образом: направо, между двумя окиами, полузавешеішыми крас-ными шелковыми заиавесями, стоит стариішое бюро в виде шка-фа, передняя стенка которого может откидьтваться вперед, образуя таким способом письменный стол, против бюро — диван, недалеко от дивана — железный денежный шкаф. Перед диваном стол, стулья и кресла, на задней стене шкаф с оружием. На стенах множество плохих картин в золотых рамах. Над диваном висит зеркало в золотой раме в етиле рококо. Налсво одностворчатая дверь ведет в прихожую; открытая двустворчатая дверь в задней стене ведет в залу, такую же неуютную и отделанную с той же безвкусной роскошью. В зале сидят две дамы — фрау Дрейсигер и фрау Киттельгаус; обе заняты рассматріїваїшем картинок. Там же пастор Киттельгаус, разговаривающнй с учителем, кандидатом Вейнгольдом.

Киттельгаус (приветливый человечек маленького роста; входит, оживленно беседуя с кандидатом, в переднюю комнату. Оба курят. Пастор осматривается, как би ища кого-то глазами, и, не найдя никого, покачивает головой). В этом нет ничего удивительного: вы молоды. В ваши годы и мы, старики, придерживались если пе таких же взглядов, какие у вас, то, во всяком случае, весьма сходных, да. Мало того, ость что-то прекрасноѳ в этой поре юности — во всех этих высоких идеалах, г[ос-поди]н кандидат. Но, к сожалению, они очень мимолет-еы — мимолетны, как апрельское солнце. Вот пожи-вите-ка с моє. Если в течение тридцати лет по пятьдесят два раза в год, не считая праздников, приходится произносить с кафедры проповеди, то в конце концов поневоле станешь несколько спокойнее. Когда и вы поживете с моє, г[осподи]н кандидат, вы припоміштс мои слова.

Вейнгольд (19-тилетний юноша, високий, худой, с длинными белокурыми волосами). При всем моем ува-жении к вам, г[осподи]н пастор, я все-таки... мне кажется, что существует известное различие в натурах.

Киттельгаус. Милейший г[осподи]н кандидат, ка-ким бы беспокойным духом вы ни обладали (тоном мяг-кого упрека), а дух у вас очень-очеиь беспокойпый, как бы резко и ретиво вы ни осуждали иыпс сущсствующис общественные отношения — все это в вас уляжется. Конечно, я не отрицаю, что и в нашей пастырской среде єсть люди, которые и в довольно пожилом возрасте сщс снособ-ны на чисто юношєские увлєчепия. Один проиоисдник проповедует, например, против заразы пьяпства и устраи-вает общества